Белорусский политолог Вадим Можейко считает, что публикация видео Лукашенко с автоматом, снятого камерой одного из омоновцев у президентского дворца, “демонстрирует, что элиты далеко не так монолитны, как Лукашенко хотелось бы представить”.
Видео с камер силовиков сильно отличается от тех официальных видео, которые публиковала пресс-служба Лукашенко на канале “Пул Первого”.
В этом видео силовики смеются над Лукашенко и говорят “Вооружил, на х**, сына, бл**ь, до зубов”. По словам эксперта, публикация этого видео, а также “слив” прослушки телефонных разговоров людей, которые входят в ближайшее окружение Лукашенко и могут быть причастны к нападению на Романа Бондаренко и операциям по “зачистке” минских дворов от протестной символики, показывают, что у белорусской оппозиции есть доступ к белорусским силовикам на самом высшем уровне, пишет “Настоящее время”.
— Вадим, что вы можете сказать о так называемых сливах информации, которые сейчас регулярно происходят в Беларуси? Это и телефонные разговоры приближенных к Лукашенко личностей, и видео, где слышно, как над ним смеются силовики из ОМОНа. Кому выгодна публикация этих видео и есть ли влияние этих видео на то, что сейчас происходит в Беларуси?
— Публикация таких видео, безусловно, выгодна всем противникам режима Лукашенко. Потому что она демонстрирует, что элиты далеко не так монолитны, как Лукашенко хотелось бы это представить. Мы ж понимаем, что такие перехваты или видео с камер, которые висят на груди омоновцев, это сложно сделать оппозиционерам, сидящим в Варшаве и Вильнюсе. Очевидно, что для таких вещей нужен доступ к верхушке силового блока.
Слив с камер видеонаблюдения — это вопрос собственной безопасности.
Понятно, что когда публикуются прослушки телефонных разговоров пресс-секретаря президента, мы можем представить, что для такого нужен очень высокий уровень доступа. Конечно, такие вещи показывают раскол элит.
А все, что способствует расколу элит и демонстрирует его, безусловно, для противников режима крайне важно. Потому что показывает, что ситуация не такая зацементированная.
Глядя на видео с камер силовиков, мы видим, насколько оно отличается от тех официальных видео, которые публиковала пресс-служба Лукашенко на канале “Пул Первого”. Там не было ни протестующих, которых выгоняют под крики “Мама!” по приказу Лукашенко. Там не было силовиков, которые над ним смеются. Такие видео показывают не припудренную картинку официального лоска, они этот лоск с нее снимают. Конечно, я десакрализации власти это тоже крайне важно.
— Лукашенко снова заговорил о внешней угрозе, о “спланированном мятеже” внутри страны, якобы организованном Польшей и НАТО. Как вы думаете, для кого эти заявления, кто в них верит?
— Кто в них верит — хороший вопрос. Боюсь, в них не верит почти никто. Возможно, даже сам Лукашенко вряд ли всерьез это воспринимает, хотя кто его знает?
Для таких заявлений есть несколько сразу аудиторий. Во-первых, это попытка влиять на внутренний, якобы лояльный Лукашенко электорат. Это классическая история — показать, что у внутренних проблем якобы внешние причины.
Лукашенко же не может сказать: “Проблемы — это из-за того, что я проводил безграмотную политику”, нет. Конечно, у него виноваты польские кукловоды, какие-нибудь голландские, чехословацкие. Виноват кто угодно, из несуществующих стран, только не Лукашенко.
Это стандартная риторика для авторитарного политика, когда, чтобы как-то загладить внутренние проблемы, ссылаются на внешние угрозы.
Есть еще контекст, что когда Лукашенко конкретно последний раз говорил об угрозе НАТО, это все-таки было на саммите ОДКБ. А у Лукашенко есть такая привычка говорить собеседнику то, что он хочет услышать.
Именно в этом смысле саммит ОДКБ и Путин — это хорошая аудитория, чтобы рассказать об угрозе НАТО.
Надеюсь, у России разведка достаточно качественная, чтобы понимать, что никакой армии НАТО, готовящейся вторгаться в Беларусь, конечно, нет, это совершенно абсурдно. Но эти заявления — возможность для Лукашенко продемонстрировать лояльность, показать, как он соответствует российскому нарративу об угрозе НАТО.
В принципе, Лукашенко всегда об этом говорил. Все его мемы “Коварный монстр у границ Беларуси!” – этому мему уже чуть ли не двадцать лет. Для Лукашенко это стандартная антизападная риторика. Ну и отношения с Западом сейчас уже находятся в ужасающем состоянии, никаких перспектив их улучшить нет в ближайшем обозримом будущем. Поэтому Лукашенко ничего для себя политически не теряет, делая такие абсурдные заявления. Но он надеется сплотить свой электорат и лишний раз сказать приятное Путину. Почему нет, в данной ситуации это ничего не стоит.
— Когда ранее Светлана Тихановская объявляла народный ультиматум Лукашенко, говоря о всеобщей забастовке, вы писали, что это такой шах-тест для политического капитала экс-кандидата в президенты. Как вы сейчас прокомментируете слова Тихановской о том, что она готова возглавить страну в переходный период?
— В принципе, эти слова полностью соответствуют тем заявлениям, которые Тихановская делала еще во время избирательной кампании. Я бы не сказал ничего принципиально нового. Скорее, речь о сформированной команде и о том, что для Тихановской изменилось за эти месяцы.
Что касается ультиматума — то, как мы видим, всеобщая забастовка в Беларуси все-таки не началась. Любые следующие призывы ко всеобщей забастовке априори будут слабее после того, как в прошлый раз это было не исполнено.
Но это не отменяет того факта, что у Светланы Тихановской есть народная поддержка. И у нее символическая легитимность будет выше, чем у кого-либо другого. В этом смысле
Тихановская как компромиссная фигура, которая не выражает ни прозападных, ни российских, ни каких-либо еще предпочтений, действительно может быть компромиссом на переходный период.
Но пока это очень общие разговоры, пока не до конца понятно, в каких условиях этот переходный период будет формироваться и насколько будет важно находить какие-то компромиссы с действующей властью.
Пока что Светлана Тихановская для Лукашенко однозначно негативная фигура. А что касается его окружения — пока это сложно сказать, потому что все, что мы от них слышим, — это транслирование позиции Лукашенко. Их собственной позиции мы пока не знаем. Посмотрим, насколько Светлана Тихановская сможет быть компромиссной фигурой для всех.
— Все-таки понятие “транзит власти”, “переходный период” в устах Тихановской — это больше политические лозунги или можно говорить, что это будет когда-то в обозримом будущем?
— Безусловно, в каком-то обозримом будущем будет. Это неизбежная ситуация. Сложно представить, что ситуация в том виде, в котором она есть в Беларуси, такая холодная гражданская война, что эта ситуация может сохраняться какое-то неопределенно долгое будущее. Вот это было бы действительно странно.
Поэтому транзит — неизменная вещь.
Если мы послушаем, то окажется, что о транзите говорят все: и противники власти, и из России, и сам Лукашенко вынужденно об этом говорит.
Вопрос только в том, что все это себе очень по-разному представляют. Для Лукашенко гораздо комфортнее был бы вариант контролируемого транзита, с передачей власти какому-то гипотетическому преемнику по ослабленной конституции. Нечто похожее на вариант Казахстана, где Назарбаев как бы ушел, но как бы остается. Другое дело, что это скорее мечты Лукашенко. И сейчас максимально неподходящие условия для реализации таких мечтаний.
Поэтому транзит нужен всем — вопрос только в том, как это организовать. Я боюсь, что сам процесс даже обсуждения транзита будет проходить достаточно долго, это будет трудно и результат будет далеко не такой, как всем хотелось бы видеть, как всегда это бывает при сложных компромиссах. Но сам факт, что транзит — это если не кратко-, то среднесрочная ближайшая перспектива, это довольно вероятный вариант.