Похоже, в Беларуси постепенно формируется вторая экономическая зона, в состав которой входит три области: Гомельская, Витебская и Могилевская. Увы, в основе данного вывода депрессивное состояние агроэкономик вышеозначенных областей, имеющее печальную историю деградации.
Попытка влить новую кровь в систему управления данными областями в виде смены губернаторов вряд ли будет иметь ожидаемый результат для Центра. Специфика территории Гомельской области: в первую очередь, температурная аномальность, ошибки в структуре посевных площадей, игнорирование потенциала мелиорированных земель, но и последствия аварии на ЧАЭС, привели к резкому снижению показателей в сельском хозяйстве. Закреплены же (в негативном плане) они будут и в 2022 году – недостаток кормов тому предтеча. В Витебской области заигрались с глубокой интеграцией, которая может повергнуть мясо-молокозаводы и комбинаты хлебопродуктов, в первую очередь, в финансовом плане. Могилевская область «зависла» низкими показателями Юго-Востока и части районов, расположенных близ областного центра. Бич эффективного управления – частая смена кадров как на уровне хозяйств, так и руководящего состава местной вертикали. И так на протяжении последней четверти века. Вкупе с хроническим недофинансированием потребностей отрасли. Впрочем, показатели сельскохозяйственных организаций лишь вершина айсберга стратегических ошибок еще советской белорусской экономической модели.
Слезы от потерянных рубежей
Выпускники отдельных аграрных ВУЗов (БСХА, например) в 70-80-х гг. прошлого столетия буквально рвались на работу в Гомельскую область – народ там проживал трудолюбивый, понимающий, блюдущий дисциплину, чтивший предков и державшийся за родное гнездо. Увы, такого не говорили об Витебской и Могилевской областях, может потому и с кадрами были проблемы, хотя на их территории ударно выпускали специалистов сельского хозяйства 2 профильных ВУЗа (Витебский ветеринарный и сельхозакадемия в г.Горки).
Но не слишком ли упрощенно мы подходим в определении причин спада сельскохозяйственного производства, часто упираясь только в погоду и недостаток финансирования? А может неустойчивость результатов хозяйствования имеет характер «выстрела из прошлого»?
Вспомним характеристику ситуации академиком В.Гусаковым: «В разрезе республики сокращение производства (в сельском хозяйстве, Мигурский П.) характеризуется неодинаковыми показателями. Области, имеющие более высокий уровень ресурсооснащенности и располагающие относительно сбалансированным производственным потенциалом (Брестская и Гродненская), смогли в несколько лучшей мере противостоять негативным факторам и не допустить резкого снижения уровня и объемов производства». Ценность высказывания в том, что оно сделано еще в начале 1990-х гг., когда сельское хозяйство Беларуси было не в фаворе у власть предержащих волюнтаристов, которые так и не сделали фермерство концептуально главным направлением, но и не помогли в нужной мере личным подсобным хозяйствам. А ведь был шанс в течение нескольких лет прийти к цивилизованной модели производства продуктов питания и сырья для промышленности под знаменем частной собственности.
Возникает закономерный вопрос: а почему в плановой экономике СССР вдруг две области оказались с бОльшим производственным потенциалом? Ведь до сих пор Брестская область ассоциируется с полесскими болотами и проблемами обработки земель, в том числе и уборки урожая, на заливных землях многих районов. Характерная особенность Гродненской области – мелкоконтурные поля не такого уж и высокого уровня плодородия. Есть эти проблемы и в других областях, но уровень производства, в первую очередь, животноводческой продукции за Брестской и Гродненской областями.
А, может, к оценке ситуации подойти с исторической точки зрения? Может, вспомнить, что колхозы на территорию этих областей (и часть Минской) пришли после Второй мировой? Многие с болью вспоминают жизнь «под паном», но мало кто будет отрицать, что хозяевами «западэнцы» было лучше советских колхозников. Немаловажен и фактор сохранения рабочей силы – если коммунисты практически в 20-30-х гг. вырезали (в прямом смысле) хозяев на территории Могилевской, Витебской и Гомельской областей под видом борьбы с кулаками, то градус отношений с сельским людом Брестской и Гродненской областей после войны не был таким жестоким. Впрочем, это не исключило переселение «кулаков» в края дальние и из этих областей.
Тем не менее, если мы попробуем проанализировать ситуацию в сельском хозяйстве в настоящее время, мы видим, что фора в 20 лет под буржуазной Польшей выгодно сказывается и до сих пор в виде более эффективного ведения сельхозпроизводства в этих областях. Опять же, возьмем Минскую область – та же картина с районами, где процветала частная собственность. К чести польского руководства в советские времена 15 % сельского хозяйства было частным и коммунисты боялись трогать местных «фермеров», которые удачно кормили большевистский режим.
Можно к аргументам в пользу частной собственности вышесказанному отнести скептически – в равных ведь условиях функционируют субъекты хозяйствования. А пробовал ли кто проанализировать срок эксплуатации коровы в среднем по хозяйствам областей? Явно не в пользу аутсайдеров – только по этому показателю можно судить о трудолюбии «западных» колхозников и делать выводы об эффективности эксплуатации основных средств производства. Мы не будем глубоко вникать в психологию сельчанина – явно хозяйственнее труженики полей и ферм Брестской и Гродненской областей – у них в крови бережливость и совестливость. Вот вам и, частично, объяснение сбалансированности потенциала и более высокого уровня производства.
Увы, консервативность методов управления и отношений собственности не способствуют бурному развитию сельского хозяйства в целом по стране, тем более в депрессивных областях.
(продолжение следует)
фото: wbelarus.by