Невыполнимая задача?
Лукашенко не вступает в диалог, а имитирует его. Почему? Должны ведь быть какие-то причины?
Генералы произносят какую-то ерунду вроде «спича о боевых рогатках», а затем еще большую ерунду произносит человек, которому они подчиняются, пишут СН+
Если кто-то не понял, то жертвой именно такого подхода стал гражданин США Виталий Шкляров. Он идеально подходил на роль кукловода. Уроженец Беларуси, он неоднократно публиковал свои критические высказывания в адрес правящего белорусского режима в «Новой газете» (Россия). Он работал на кампании Ксении Собчак (рука Москвы). Он был женат на сотруднице Госдепартамента США (рука Вашингтона). То, что он не имел, скорее всего, никакого отношения к предвыборной кампании в Беларуси, просто не могло уложиться в головы белорусского генералитета. А какого хрена он тогда вообще приехал в Беларусь? Родителей, что ли, повидать? — Ну да, родителей. — Да быть такого не может! …И мужика в летних шортах бросают в кутузку, где он теряет в весе, подхватывает, судя по всему, коронавирус, и получает серьезный стимул для сердечно-сосудистого заболевания.
Но Шклярова бросили в кутузку, а акции протеста не прекратились. И Колесникову со Знаком бросили в кутузку, а акции протеста не прекратились. И Тихановскую выдворили из страны, а акции протеста не прекратились.
И на все это генералы и пославший их вождь реагировали одинаково: плохо ищете, х… вам в зубы! Ищите! Должно быть!
Во власти идет непонятная со стороны ротация кадров, но от этого действия самой власти не становятся более внятными и осмысленными. Напротив: все больше совершается шагов, которые приводят к результатам прямо противоположным тому, на что рассчитывали лица, отдававшие приказ.
Почему? Что срабатывает не так?
Попытаемся осмыслить происходящее.
Страх перед прошлым
Александр Лукашенко и его окружение воспитаны на учебниках истории, концепция которых не менялась со времен Сталина. Тогда, как мы помним, любые перемены, происходящие по инициативе «не власти», объявлялись результатами революции (если она победила — как было в 1917 году), либо внушенного извне заговора (вспомним, как трактовались любые политические отклонения от генеральной линии партии — если они, в свою очередь, не становились новой генеральной линией).
Именно поэтому в их сознании существует простая схема. Согласно ей должен существовать некий источник заговора. Штаб «цветной революции». «Координационный центр» протестов. Должна существовать группа лидеров, которые все планируют, разрабатывают, канализируют средства. Все это можно обнаружить. Раскрыть. Ликвидировать или перевербовать. Подкупить или запугать.
И если этого не сделано до сих пор, значит, спецслужбы плохо работают. Очень плохо.
Но как работают спецслужбы?
Генерал отдает приказ полковникам. Полковники транслируют его майорам. Майоры напрягают агентуру. Другого механизма не предусмотрено.
Но приказ, переданный майорам и агентуре, не предполагает поиска истины, не укладывающейся в головах генералов и человека, которому они подчиняются. Приказ предполагает безусловное подчинение и исполнение. Нет центра заговора? Найдите. Нет лидера? Придумайте. И вот центр заговора ищут, а лидера — придумывают.
Принцип единоначалия
Все ведь просто. В их сознании существует единственно верная модель принятия решений — централизованная. Их власть на ней и базируется. Любое проявление гибкости, любое проявление инициативы ассоциируется в их сознании с расшатыванием этой модели. Значит, победить должна именно предельно жесткая, предельно централизованная модель. И если протесты невозможно задушить, значит, они сильнее и жестче. Значит, они — более централизованы.
Отсюда — невыполнимая задача, которую ставят генералы перед низшими по званию: ищите и ликвидируйте центр.
Кстати, именно та же схема, судя по всему, существует до сих пор в сознании Сергея Тихановского, из-за решетки призывающего Светлану Тихановскую: «Будь жестче!»
И та же схема продолжает существовать в сознании представителей «новой оппозиции», упорно плодящих новые и новые «центры принятия решений», «субъектов переговорного процесса» и т.д. Чем больше слов о единстве, тем больше новых структур с непонятными полномочиями, непонятным составом и т.д. Последняя по времени структура подобного рода была провозглашена Павлом Латушко, где — куда ни возьмись — сплошные вакансии. Мол, приходите, занимайте их, и тогда генералам уж точно будет с кем договариваться.
С кем договариваться? С Латушко — как с членом президиума Координационного совета? Или с тем же Латушко — как с руководителем новой структуры, в которой за общение с Координационным советом отвечает Ольга Ковалькова? Или с оргкомитетом по созданию Белорусской христианской демократии, в которой Ковалькова является сопредседателем? Вообще, кто-нибудь понимает, как устроена эта новая оппозиционная «матрешка» — кто в какой структуре и кем является? Генералы точно не понимают, поскольку их мозг ориентирован на единоначалие, которое они никак не могут обнаружить.
Может быть, оно и к лучшему.
Бой гладиаторов
Собственно говоря, со временем ничто не меняется. Мы мало отличаемся от древних римлян, хотя вместо папируса автор этого текста работает с компьютером. Но параллель хочется привести из учебника истории древнего мира для 5 класса (времен, когда я еще был школьником).
Любимым развлечением римлян были, как мы помним, гладиаторские бои. Так вот, среди них особым видом был поединок ретиария и секутора. Секутор был хорошо защищен: латы, шлем, вооружен мечом. А у ретиария были сеть и трезубец.
Секутор побеждал не всегда. Его преимущества — тяжелые доспехи и меч — были одновременно и его недостатками: «рыбак» ретиарий был более мобильным, более подвижным, а набрасываемая им на противника сеть спутывала того и давала возможность «рыбаку» поддеть «рыбу» на трезубец.
Это мы сегодня и наблюдаем. Централизованные и хорошо вооруженные силовики не могут понять, что имеют дело не с воином в доспехах, сковывающих его движение, а с рыбаком, вооруженным сетью. Причем в буквальном смысле этого слова — интернет-сетью. И там нет единого центра принятия решений — потому что даже «рецепт», выпущенный пресловутым «Нехтом», не является обязательным к исполнению. Белорусские протесты строятся на импровизации гладиатора, способного придумать собственный маршрут движения. Преградите колонне выход к стеле — колонна развернется и отправится гулять в Зеленый Луг. Поставьте там отряды секуторов — у вас не хватит сил заградить путь к Каменной Горке. И так далее.
И прогнозировать, куда именно двинется колонна и в какой момент у нее появится вождь, не может не то что генерал Кубраков, но даже Светлана Тихановская.
А от генералов требуют немедленно найти лидеров, перевербовать их или расправиться с ними.
А лидеров нет.
Разговор с Никем
Но все та же схема централизации процесса принятия любых решений существует и в голове многобашенного существа под названием Кремль. Московский Кремль, разумеется.
Кремль, насколько можно понять, требует начать диалог белорусской власти с белорусской оппозицией.
И это окончательно запутывает всех. Потому что Лукашенко прав, когда говорит, что вести диалог с улицей невозможно. А лидеров «улицы» его генералы никак не могут вычислить и поймать. Поэтому ему приходится лично приезжать в «американку» и придумывать улице лидера по имени Юра. Того, который готов на диалог.
Но в Кремле не идиоты сидят. Сидят люди, которым нужны гаранты исполнения будущих договоренностей, среди которых главным является — конституционная реформа в Беларуси. Не потому, что в «конституционный пакет» будет входить так называемое «союзное государство» или участие российского капитала в белорусской приватизации. Просто потому, что новая конституция будет гарантировать хотя бы какую-то устойчивость власти, основанной как раз не на единоначалии, скомпрометированном в Беларуси, а на консенсусе политических и экономических элит. С ними Кремль после ухода Лукашенко как-нибудь договорится.
Именно поэтому Кремлю нужен внятный субъект переговоров со стороны оппозиции. Кремлю подсовывают Юру. Кремль крутит пальцем у виска одной из своих башен и предлагает найти кого-нибудь другого. При этом ни Тихановская, ни Латушко, ни даже Бабарико с Колесниковой на эту роль не подходят — именно потому, что Лукашенко выбил их из процесса управления протестами.
Но кто-то ведь должен быть!
Совсем не обязательно.
В том же 5 классе средней школы в учебнике по литературе был размещен для изучения фрагмент гомеровской «Одиссеи» — «Одиссей у циклопов». Герой Одиссей попадает на остров могучих одноглазых великанов-циклопов и ослепляет их предводителя Полифема. Но в ответ на вопрос своих соплеменников, кто его ослепил, Полифем рычит:
— Никто!
Ибо именно так представился ему Одиссей при знакомстве.
Ну, Никто — значит, никто. И все уходят, оставив ослепленного Полифема наедине с его судьбой.
Собственно говоря, в эту ловушку попали все. Кто, какая политическая сила противостоит Александру Лукашенко? Никто! Так вот поймайте его, и либо уничтожьте, либо усадите за стол переговоров. — Кого?! — А Никого! Пойдите туда — не знаю куда, поймайте того — не знаю кого!
Есть ли выход?
Войцеху Ярузельскому было проще. Против его партии и социалистического строя в Польше сражалась внятная организация, именуемая «Солидарность». Да, ее вожди были либо депортированы (вольно или невольно вынуждены эмигрировать), либо сидели в тюрьме. Но от этого они не переставали восприниматься структурой как легитимные лидеры. И в тот момент, когда генералу понадобилось проводить круглый стол с целью получения гарантий для себя лично и для всей правящей элиты, лидеры «Солидарности» были признаны официально равновеликими фигурами — ибо опора в обществе у них была, хотя формально их просьбы, приказы, обещания можно было не исполнять.
Но тогда равноправным субъектом переговорного процесса следует принимать как раз улицу. То есть, тех, кого невозможно пересажать, поголовно уволить, отчислить, запугать, выловить в чужих квартирах — сколько ты там ни балакай по телевизору. А эти люди уже высказали всего три своих требования.
Прекратить насилие.
Освободить политзаключенных.
Отправить в отставку Александра Лукашенко.
И с этим ничего не поделаешь. «Никто» сформулировал эти требования, но никто не в состоянии их изменить.
Чисто теоретически можно начать исполнять их не в той очередности, на которую все надеются. То есть, вовсе не с отставки Александра Лукашенко.
Просто — прекратить насилие.
Затем сформировать действительно переговорную комиссию из числа лиц, обладающих хотя бы внешней видимостью легитимности с обеих сторон. Со стороны оппозиции туда неизбежно попадают представители Светланы Тихановской, как ни крути, — ибо Запад и Кремль будут вынуждены стать гарантами исполнения достигнутых договоренностей. Лучше, конечно, если на переговорах присутствуют (не участвуют в них, а присутствуют) лидеры ведущих религиозных конфессий или их полномочные представители. И в ходе заседаний этой комиссии принять некий регламент будущего круглого стола по обсуждению проекта конституционной реформы и сформулировать гарантии Александру Лукашенко и его семье (возможно — более широкому кругу лиц).
После этого объявляется одновременно об освобождении всех политзаключенных и лично Александра Лукашенко — от занимаемого статуса. С гарантиями. Главная из которых — вплоть до выбора нового президента силовые министры остаются на своих местах.
А дальше, сограждане, — кого выберем.
Но ни один освобожденный политзэк не получает права при этом сказать:
— Я под этим не подписывался!
Не подписывался? Возвращайся в камеру, каковы бы ни были твои заслуги, вплоть до избрания нового главы государства. Подписываешься? Участвуй в выборах на общих основаниях. С новым составом избирательных комиссий, в которых представлена оппозиция (улица).
Захочет Александр Лукашенко соскочить и «открутить» назад? Тогда думайте, батенька, где будет прятаться ваша семья и на каких условиях, если ты обманул таким образом и Россию. Тем паче, что в пакет входят гарантии для твоих же приближенных. И тут уже есть шанс, что не «народец» повяжет, а они самые, кто с тобой обещал быть «до конца», повяжут, осуществив это «нехилое дельце», и свалят на тебя всю ответственность — уже без гарантий.
Рано или поздно мы придем к чему-то такому. Иначе все мы проиграем. С обеих сторон. Вся Беларусь.
Хотелось бы пораньше.
Ибо альтернативой этому может быть только введение танков на улицы Минска, арест армией всего белорусского руководства и проведение выборов под присмотром «голубых касок» ООН.
Лично я предпочел бы мирный вариант.
Александр Федута