Планы Лукашенко и Кремля опять разошлись, пишет Павлюк Быковский на naviny.media.
Продолжительность политического кризиса в Беларуси зависит от нескольких факторов: успешности реализации «плана Лукашенко», который заинтересован отложить как можно дальше транзит власти, настойчивости Москвы и готовности протестующих ставить политические цели.
После выборов оппоненты правящего режима изменили стиль поведения и стали представляться не меньшинством, а большинством, причем сделали это убедительно. Само собой, подразумевалось, что Александр Лукашенко продержится у власти недолго — вон сколько людей вышло к стеле «Минск — город-герой» с бело-красно-белыми флагами!
Даже используя административный ресурс, Лукашенко ни разу не смог собрать столько же людей на митинг в свою поддержку, сколько по своей воле выходило требовать его отставки.
Вместе с тем оказалось, что после выборов 9 августа Лукашенко хоть и утратил легитимность в глазах значимой части жителей Беларуси (возможно, речь действительно идет о большинстве), но сохранил власть и лояльность силового аппарата.
Был период, когда правящий режим растерялся и оцепенел: многие были шокированы произвольными задержаниями, потом пытками задержанных, затем увидели некоторую эрозию правящей элиты (из госструктур уходили люди — кто-то громко об этом объявляя, кто-то тихо меняя работу).
Прогнозировать развитие событий в этот период было особенно сложно, так как правящий режим не просто казался, а скорее всего, и был хрупким.
В это время в полном соответствии с концепцией «спирали молчания» Элизабет Ноэль-Нойман уже не оппоненты власти, а лоялисты боялись оказаться в изоляции из-за видимой непопулярности своей позиции и молчали. Или если были вынуждены говорить, как это случалось с руководителями крупных предприятий перед протестующими работниками, то выбирали формулу «я, конечно, голосовал за Лукашенко, но вполне допускаю, что большинство проголосовало за Светлану Тихановскую». Руководители соглашались, что нужно прекратить насилие и наказать виновных.
Нужно учесть, что такое поведение лоялистов лишь мешало сориентироваться, кто какой выбор делает в этой ситуации в бюрократическом аппарате, а не означало автоматическую смену взглядов. Кто-то по убеждениям, кто-то по инерции сохранил преданность Лукашенко как лидеру. При этом они вели себя пассивно, в то время как другие присоединялись к большинству или к тому, что считали большинством, и вот эти люди часто вели себя громко.
Был момент, когда часть госаппарата оказалась в ступоре
Затеянная сторонниками перемен символическая кампания отзыва депутатов тогда заставляла проверенные режимом лояльные кадры встречаться с избирателями в округах и реагировать на слова явных жертв полицейского произвола. Особо хитрые избранники «болели в отпусках». Технически эта была еще одна развилка, когда правящий режим мог запустить управляемый транзит власти.
Председатель комиссии по правам человека Палаты представителей, глава пролукашенковского общественного объединения «Белая Русь» Геннадий Давыдько на встрече с избирателями 27 августа сообщил, что депутаты инициируют созыв внеочередной сессии Палаты представителей для проведения парламентских слушаний по поводу необъявленного чрезвычайно положения в Беларуси. С аналогичным заявлением выступил и лидер Либерально-демократической партии депутат Олег Гайдукевич.
В революционность лояльных Лукашенко депутатов невозможно было поверить, но даже беззубые слушания могли бы открыть режиму путь к признанию ошибок, поиску компромиссов и невольно чуть-чуть да и оживили бы спящий институт парламентского контроля. Но это не было сделано.
Отдельно от этого, но также в направлении успокоения общества могла сработать межведомственная комиссия, созданная 26 августа под эгидой Генеральной прокуратуры. Она сообщала, что цель комиссии — «разобраться в ситуации, установить наличие либо отсутствие признаков преступлений в действиях представителей правоохранительного блока при задержании, доставке и содержании граждан в ИВС и ЦИП после их участия в массовых мероприятиях».
Однако к концу ноября не только результаты расследования применения пыток к задержанным неизвестны, но даже персональный состав комиссии покрыт мраком тайны. Возможностью вернуть декорации правового государства власти не воспользовались.
В августе был замечен своего рода добровольный нейтралитет выжидавших субъектов, который закончился в сентябре. Власти «починили телеграф», и указания бюрократическому аппарату стали доходить по всей президентской вертикали.
Каждый столоначальник на своем месте мог думать все что угодно о легитимности Лукашенко, но конкретные указания непосредственного начальства уже выполнялись, в то время как в августе, по некоторым свидетельствам, в гражданских учреждениях все горячее и потенциально опасное откладывалось в долгий ящик.
Силовики находятся под жестким перекрестным контролем, поэтому с их стороны проявлений нелояльности было меньше.
Лукашенко решил лишь имитировать перемены
14 сентября в Сочи состоялась встреча президентов Беларуси и России. Именно там со слов хозяина Кремля общественность узнала, что у Лукашенко есть некий план урегулирования политического кризиса, представленный в ОБСЕ.
Высказывание Путина было оформлено как одобрение им плана Лукашенко («логично, своевременно, целесообразно»). Но из-за того, что руководитель Беларуси первоначально молчал, а план детально излагала именно российская сторона (официальные лица и СМИ со ссылкой на источники), ситуацию можно было трактовать иначе. А именно — как данное Кремлю белорусским руководителем обещание осуществить контролируемое перераспределение власти от президента к правительству и парламенту. В парламенте же, по замыслу Кремля, должна возникнуть сильная пророссийская фракция (с ее помощью Москва получала бы хоть какую-то гарантию исполнения договоренностей).
Со своей стороны Кремль, вероятно, обещал Лукашенко поддержку на период урегулирования политического кризиса. Но по сути речь идет лишь об отказе дестабилизировать ситуацию требованием своевременной оплаты долгов (поэтому их реструктуризируют за счет новых кредитов) и воздержании от информационных выпадов против Лукашенко.
Этот подход Москвы предусматривает конкретный горизонт планирования. Но Лукашенко, судя по всему, решил лишь имитировать перемены и пока уклоняется от того, чтобы объявить график реформы. Иначе говоря, разработал свой план, который не совпадает с московским.
Сейчас в Беларуси завершается стадия проводимых под эгидой вертикали диалоговых площадок, на которых должны аккумулироваться предложения «по модернизации общественно-политической системы в Республике Беларусь».
Потом проект новой Конституции предполагается представить на Всебелорусском народном собрании. Лукашенко планировал его в «в декабре, в крайнем случае — в январе», затем глава правительства Роман Головченко назвал более поздние сроки — «в январе-феврале». Теперь о сроках вообще молчат.
Между тем трех месяцев весны, по идее, должно хватить на все процедуры по проведению конституционного референдума, а это значит, что уже осенью 2021 года можно будет провести президентские и парламентские выборы, результат которых может поставить точку в нынешнем политическом кризисе.
Вот только имитация диалога при массовом применении полицейского насилия в отношении неугасающих протестов не может служить инструментом выхода из кризиса — напротив, он усугубляется. Протестующие требуют прекращения репрессий, отставки руководителя Беларуси и новых выборов — ни одно из этих требований не предусмотрено «планом Лукашенко».
Белорусский правящий режим упустил возможности деэскалации конфликта, понадеявшись на удушение протестов. Время для проведения обещанного Москве и ОБСЕ диалога без внешних посредников упущено, и в декабрь Лукашенко вошел в ослабленной позиции, с фактическим отказом от многовекторной внешней политики (хотя тут не все потеряно), с обязанностью платить по долгам и одновременно вести переговоры о поставках газа и нефти с последним своим близким партнером — Россией.
Похоже, что в такой ситуации Москва может получить целый веер уступок со стороны Минска и переход в практическую плоскость реализации пакетного соглашения об углублении интеграции в рамках Союзного государства.
Правда, России, наверное, было бы выгоднее дождаться транзита власти в Беларуси, чтобы легитимность другой стороны переговоров не ставилась под сомнение.
Впрочем, Кремль, возможно и не ставит такую романтически-имперскую цель, как присоединение Беларуси, а всего лишь хочет заменить надоевшего Путину архаичного автократа советского типа на современного автократа-технократа. Который будет помнить, кто его привел к власти, и хотя бы первые годы исполнять обещания.
«Привет от Владимира Владимировича»
В ходе визита в Минск 26 ноября глава МИД РФ Сергей Лавров передал Лукашенко «привет от Владимира Владимировича». «Он (Владимир Путин. — Ред.) подтвердил всё, о чем вы договорились с ним прежде, и особенно ваши договоренности, которые были достигнуты в Сочи во время вашего визита», — сказал Лавров на встрече с Лукашенко.
По сути, сказанное выглядит как напоминание о сделанном в Сочи обещании и в этом смысле может рассматриваться как своего рода принуждение Лукашенко к конституционной реформе с последующим уходом от активного участия в управлении государством.
Лукашенко явно без энтузиазма относится к такому сценарию. Перед получением привета от Путина, 24 ноября, он заявил: «В последнее время западные государства очень волнуются по поводу дальнейшего развития Беларуси, очень переживают и строят разные схемы воздействия на белорусскую власть и президента с целью свержения существующего строя. Дошли до того, что готовы подключить к этому процессу Россию, но не знают как (я делаю это заявление на основании железных, как говорят в Китае, фактов)».
Вместо обещанного Кремлю транзита власти Лукашенко проводит «итальянскую забастовку», что позволяет растянуть процесс и выхолостить его смысл.
Такая тактика могла быть успешной при автономности белорусского правящего режима, если бы официальный лидер мог опереться на природную ренту, как Путин или некоторые африканские автократы. Но у Лукашенко нет ни времени, ни ресурсов, что опять делает его режим необычайно хрупким даже при видимой консолидации силовых структур.
Кремль не может приказать Лукашенко двигаться в направлении разрешения политического кризиса, однако вполне может подождать момента, когда для поддержания режима будет нужно очередное вливание, и уже тогда обусловить помощь выполнением конкретных обязательств.
Такое скрытое противоборство между Минском и Москвой может идти довольно долго, но не бесконечно. Год? Больше? Сможет ли Лукашенко в том или ином виде сохранить влияние, назначить преемника или будет вынужден уйти — сейчас это практически невозможно спрогнозировать.
Такие рассуждения представляют основными политическими игроками Лукашенко и Кремль. И действительно, политическая субъектность протестующих только формируется. У них четкие требования, но пока трудно говорить о четких политических целях. Они могут появиться в случае успешной институционализации той или иной группы в качестве штаба протеста, а также появления легитимного представителя большинства оппонентов режима Лукашенко.
Этот путь пока не пройден. Тем не менее, нынешний децентрализованный протест самим фактом своего существования создает политические последствия, мешая реализовывать «план Лукашенко».