Он, видимо, опасается, что их ослабление вызовет новый политический подъем, пишет Александр Класковский на naviny.online.
Еще большую свободу рук дает силовикам закон по вопросам обеспечения национальной безопасности, который подписал 17 мая Александр Лукашенко. В частности, предусматривается, что сотрудники правоохранительных органов не несут ответственности за вред, причиненный в результате применения оружия, «если такое применение осуществлялось в соответствии с требованиями законодательных актов, регулирующих деятельность этих органов».
Кроме того, расширяется перечень случаев применения боевой и специальной техники для целей обеспечения общественной безопасности и охраны общественного порядка.
Чтобы те, кто служит режиму, чувствовали себя увереннее
В общем-то, при подавлении протестов, вспыхнувших в августе прошлого года, силовики и так широко применяли свой арсенал: водометы, слезоточивый газ, резиновые пули. При этом — хотя несколько манифестантов погибли, тысячи были избиты, подверглись истязаниям, многие получили увечья — никого из людей в погонах не наказали за чрезмерное применение силы.
Осенью прошлого года Лукашенко, говоря о наведении порядка в его понимании, изрек, что «иногда не до законов». Казалось бы, и так карт-бланш. Так зачем еще переписывать, ужесточать нормативные акты? Причем отметим, что на весенней сессии парламент принял целый пакет законов, которые в устах независимых комментаторов характеризуются как репрессивные, драконовские.
«Это очень важный момент. Дело в том, что государство вообще-то должно функционировать по неким правилам, и служащим важно осознавать, что они следуют этим правилам. Иначе они оказываются в дискомфортном психологическом состоянии. Ведь власть может поменяться, начнутся расследования… А так у этих людей будет железный аргумент: я действовал в рамках существовавшего законодательства, хорошим оно было или плохим», — отметил в комментарии для Naviny.by эксперт аналитического центра «Стратегия» (Минск) Валерий Карбалевич.
Другое дело, добавляет он, что власти при этом подгоняют законы под уже сложившуюся репрессивную практику. Но в любом случае правящая верхушка таким образом придает уверенности тем, кто стоит на ее защите, так что «с точки зрения укрепления власти это вполне рациональный ход», считает аналитик.
«Один урок: закрыть, зажать, задушить»
Тем временем конвейер репрессий продолжает работать в бешеном темпе. Число политических заключенных по критериям белорусских правозащитников достигло 377. Фактически по политическим мотивам с лета прошлого года пострадало гораздо больше людей, многих еще судят или будут судить.
Сегодня не видно никаких признаков того, что режим собирается остановить или хотя бы притормозить этот конвейер, а тем более пойти на амнистию политических узников.
Понятно, что для этого было бы достаточно отмашки одного человека. Что могло бы заставить Лукашенко смягчить внутреннюю политику?
«Масштаб репрессий определяется масштабом тех угроз, которые представляет себе Лукашенко», — говорит Карбалевич. Кроме того, по его мнению, сказывается желание мести, дает о себе знать тот посттравматический синдром, который испытывает вождь политического режима после бурных событий прошлого года.
Аналитик не видит пока перспектив прекращения репрессий. Более того, он предполагает, что по мере приближения местных выборов и референдума по новой конституции (которые, скорее всего, будут совмещены и придутся на начало 2022 года) масштаб репрессий станет возрастать.
«Лукашенко боится этой электоральной кампании. Из кампании прошлого года он извлек один урок: закрыть, зажать, задушить», — резюмировал Карбалевич.
Если система перенапряжена, она может стать неуправляемой
В свою очередь, директор Института политических исследований «Политическая сфера» доктор политических наук Андрей Казакевич видит три фактора, которые, по его мнению, способны привести к деэскалации внутри страны.
Прежде всего это экономика, «рост кома экономических проблем», отметил политолог в комментарии для Naviny.by, подчеркнув, что «репрессии — дорогое удовольствие». Они плохо сказываются на бизнес-климате. Также приходится «много инвестировать» в силовые структуры. Усиливается миграция, утечка кадров, часть бизнеса переходит в серую зону. Начинают нести дополнительные издержки и люди, связанные с Лукашенко, говорит эксперт.
Он приводит пример Китая, руководство которого после подавления волнений на площади Тяньаньмэнь в 1989 году пошло на экономические реформы, приведшие к росту благосостояния и ослабившие напряжение в обществе.
Вторым фактором Казакевич называет «усталость самой системы». По его словам, постоянная мобилизация перенапрягает госаппарат. Чистки, ужесточение контроля, возрастание недоверия внутри системы, возвышение силовиков наверняка нравятся не всем в вертикали. В итоге внутри самой системы может усиливаться давление снизу на правящую верхушку, чтобы побудить ее как-то ослабить это напряжение.
Если система перенапряжена, она в какой-то момент может стать неуправляемой, говорит политолог. И напоминает, что даже в СССР после печально известного 1937 года репрессии были фактически остановлены, поскольку на какой-то стадии система стала выходить из-под контроля, возник кадровый голод и прочие побочные эффекты — в общем, столь интенсивные репрессии «потеряли политический смысл».
Третьим фактором, способным остановить нынешние репрессии в Беларуси, собеседник Naviny.by называет внешнее давление. При этом, подчеркивает он, крайне важным является влияние России.
Эксперт отметил, что после августа прошлого года Москва несколько раз делала Минску мягкие замечания в том духе, что не стоит перебарщивать с насилием над оппонентами.
«Запад поднимает белорусский вопрос и перед Россией. Кремль может быть заинтересован в некоторой деэскалации ситуации в Беларуси, поскольку бесконечное накручивание может привести к непредсказуемым последствиям», — считает политолог.
Белорусы получают массовую прививку от жесткого авторитаризма
Насколько же сильны факторы, способные повлиять на внутреннюю политику Лукашенко?
Да, финансово-экономическое положение режима не блестящее, однако и катастрофичным его пока не назовешь. Более того, за первый квартал внешняя торговля, как сообщил Нацбанк, дала неплохой профицит — 828 млн долларов, что в 2,3 раза больше, чем за аналогичный период 2020 года.
Западные санкции пока не подкосили экономические опоры режима и в обозримой перспективе вряд ли подкосят. Москва не торопится осыпать Лукашенко щедротами, поджимает, чтобы быстрее подписывал союзные программы (бывшие дорожные карты углубления интеграции), но и откровенно валить его не станет.
На экономические реформы Лукашенко и раньше был не охоч идти, а уж теперь тем более. И даже Китай для него в этом смысле не пример. Белорусский вождь косо смотрит на бизнес, боится его развития, так как это расширяет слой людей, заинтересованных в переменах.
Внутри системы наверняка не все довольны чрезвычайщиной, но кто пикнет? Кроме того, чем дальше, тем больше исполнители замазываются в нехороших делах. А это усиливает стимул бороться за сохранение режима, поскольку приятных для себя перспектив при его смене многие в среде силовиков и гражданской вертикали не видят.
Самое же главное — вождь режима, скорее всего, просто боится соскочить с этого коня репрессий. Он понимает или, по крайней мере, подсознательно чувствует, что та часть народа, которая не приемлет его систему, велика и что она не смирилась с этим апофеозом дубинки, а лишь сжала зубы и ожидает своего часа.
Чем туже закручивается спираль насилия, тем мрачнее ближайшие перспективы белорусского общества. Вместе с тем оно получает хоть и болезненную, но сильную прививку от жесткого авторитаризма.
Когда-то стиль строгого, но справедливого «батьки» был довольно популярен. Однако теперь, когда система, исчерпавшая ресурс популизма, закономерно скатывается в полицейщину, насаждение тотального страха, надо думать, все меньше тех, кто верит, что железная рука — это то, что способно дать белорусам счастье. И это вселяет некоторую надежду, что когда придет час перемен, они станут серьезными, системными и необратимыми.