Приличные семьи в Беларуси могут стать вдруг “неблагополучными”, если родители участвуют в акциях протеста против Лукашенко. Особенно остро давление силовиков на них проявляется в регионах.
Могилевчанка Ольга Захарова в конце минувшей недели наконец получила выписку из протокола заседания совета по профилактике безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних. Комиссия средней школы №35, где учится ее одиннадцатилетняя дочь, решила, что все у ее ребенка хорошо. Но этого заключения пришлось ждать более месяца.
Ольга замужем уже тринадцать лет, у семьи своя квартира, дача, каждый год Захаровы ездят в отпуск на море – по местным меркам очень даже благополучная семья. Однако политическая активность матери резко изменила отношение местных властей к этой семье – милиция начала ее преследовать.
Белорусская милиция командует образованием
При проверке “на благополучие” было сделано шесть запросов, рассказала Ольга Захарова в интервью DW. Расчетно-кассовый центр дал справку, что задолженностей по коммунальным платежам у семьи нет, в наркологии никто из ее членов на учете не состоит, в милицию приводов не было и по месту работы родителей проблем нет.
А самым неприятным моментом, продолжает Ольга, стало неожиданное появление школьной комиссии у нее дома. Сразу пять человек во главе с замдиректора в один из вечеров пришли проверить, в каком состоянии находится квартира Захаровых, есть ли спальное место у ребенка и где он делает уроки. “А еще они заглядывали в холодильник и шкафчики с продуктами питания”, – вспоминает Ольга.
Основанием для такой своеобразной проверки стало письмо замначальника Ленинского РОВД Могилева Александра Пушина в адрес отдела образования райисполкома. В нем Пушин открыто указал на политический характер происходящего – “гражданка принимает активное участие в несанкционированных массовых мероприятиях” – и потребовал “принятия мер профилактического воздействия”.
Письмо было переправлено из отдела образования в школу. И “мерой воздействия” оказалось так называемое социальное расследование, результаты которого теперь и поступили наконец-то во все инстанции. При неблагоприятном развитии событий в современной Беларуси такое расследование – это прямой путь к признанию ребенка находящимся в социально-опасном положении (СОП), что может привести его родителей к лишению родительских прав.
Суда не было, комиссия была
Такова была потенциальная цена участия Ольги Захаровой в фотосессии в знак солидарности с избитым милицией рентгенологом могилевской стоматологической поликлиники Андреем Вербицким. Восемь женщин вечером 19 октября решили сфотографироваться с портретом Вербицкого, чтобы потом отослать ему в тюрьму, где врач тогда находился, изготовленные своими руками открытки.
Не успели женщины сделать снимок, говорит Ольга, как к ним подъехал микроавтобус с ОМОНом, и все были задержаны. На них составили протоколы по статье 23.34 КоАП – участие в несанкционированной акции. Однако в суде дело стало разваливаться, трижды его материалы отправлялись на доработку. “То есть решения суда о моей виновности до сих пор нет, но комиссия уже приходила”, – констатирует Ольга Захарова.
Поэтому на “online-заседание” совета профилактики она пригласила юриста правозащитного центра “Весна” Бориса Бухеля. Правозащитник был немало удивлен формой общения чиновников от образования. Сославшись на ковид, поясняет Бухель, было решено провести официальное заседание совета с помощью мессенджера. Это значит, что реального собрания не созывали, разговор шел с картинками на экране, а кто и как при этом вел протокол заседания – большой вопрос, сетует правозащитник.
При этом, продолжает он, коронавирус ранее не помешал явиться комиссии в квартиру Захаровых. Хотя статьи 23.34 КоАП нет даже в перечне оснований, дающих право подозревать ту или иную семью в неблагополучии. “Иными словами, преследование Захаровой изначально было незаконным, надо подавать жалобы”, – отмечает Борис Бухель.
В белорусской глубинке дела еще хуже
История была бы неполной без указания еще одного важного обстоятельства. Ольга Захарова воспитывалась в Чаусском доме-интернате, она сирота. Несмотря на это, она смогла получить два высших образования, занималась двенадцатью видами спорта, по некоторым из них является кандидатом в мастера. Ольга подчеркивает, что очень ценит свою семью и готова за нее сражаться.
Инцидент с проверкой семьи Захаровых в Могилеве далеко не первый. В октябре подобное письмо из Ленинского РОВД приходило и в отношении дочери Дениса Крайцева, который был избит милицией в Могилеве во время августовских протестов. Позже мужчина дал показания, которые вошли в материалы мониторинга, организованного правозащитниками совместно со Всемирной организацией против пыток. Но в его случае, делится Крайцев, директор школы, ознакомившись с требованиями милиции и поговорив с ним лично, решил, что достаточных оснований для социального расследования нет. Пока что эту семью оставили в покое.
А вот в глубинке дела обстоят гораздо хуже, признается житель Быхова Олег Караваев. Его дочь-школьница с тринадцати лет участвует в конкурсах диджеев, выступала на праздниках города в Гомеле и Гродно и даже была членом делегации Могилевской области на “Славянском базаре”. Но после участия родителей в протестной акции 16 августа девочка вдруг оказалась совсем невостребованной – ее больше никуда не приглашают. Более того, проблемы появились даже в детском саду, куда ходит младший ребенок Караваевых. Прокуратура затребовала провести там опрос.
Инспекция по делам несовершеннолетних пыталась составить на родителей протокол по статье 9.4 КоАП (невыполнение обязанностей по воспитанию детей). Однако двухмесячный срок привлечения к ответственности по этой статье давно истек. Тем не менее силовики по-прежнему отправляют в школу какие-то документы, возмущается Олег Караваев: “Об этом нам говорят в самой школе, но что это за документы – не раскрывают”.
Фото: DW
Александр Бураков, Могилев
Крыніца: DW