У Беларусі

Рассказывая об ужасах и беспорядках, которые творились в начале 90-х, Александр Григорьевич забывает добавить, что сам был в числе тех возмутителей спокойствия, с которыми не могла справиться власть, пишет Анастасия Зеленкова в интернет-газете «Салідарнасць».

Ни дня не проходит, чтобы Александр Григорьевич не вспомнил о темных временах, которые переживали белорусы, пока он не пришел к власти. И в лаптях мы голодные ходили, и машины жгли-переворачивали. О том, когда именно белорусы переворачивали машины и кто был виновником тому, «Салідарнасць» уже писала.

Сейчас же хотелось бы вспомнить, с кем «тогдашнее руководство не могло справиться» до прихода Лукашенко к власти.

И вот в чем загвоздка: Александр Григорьевич был как раз в числе тех бунтарей: он выступал на митингах, клеймил режим и даже участвовал в стычках с милицией. В общем всеми силами расшатывал ситуацию.

Действительно в начале 90-х белорусы не забывали о своем праве на мирный протест. Причем помимо экономических и социальных требований все чаще звучали политические. Вот так выглядели, например, многотысячные шествия к Верховному Совету и митинги оппозиции, организованные БНФ и независимыми профсоюзами.

А где же в это время был Александр Григорьевич? О, тогдашний депутат Верховного совета не упускал ни одной возможности поучаствовать в общей движухе. Он клеймил действующую власть со всех утюгов и активно участвовал в митингах оппозиции. Например, в 1991 году он выступал на акции в Могилеве вместе с Зеноном Позняком.

 

Как бунтарь-реформатор Лукашенко изобличал диктаторский режим

В чем же обвинял тогдашнее правительство неугомонный бунтарь-депутат? Особенно любопытно это вспомнить в годовщину избрания Лукашенко первым президентом, которое состоялось 10 июля.

Лукашенко как активный сторонник рыночных отношений (да-да, не удивляйтесь) критиковал Совет Министров за торможение реформ в экономике. Он возмущался, что «госзаказ и цены устанавливаются административным порядком», что правительство дает указание «банкам направлять кредиты туда, куда Совмин укажет».

— Где свобода предпринимательства? Где свобода торговать? Где свобода установления цен? Голого администрирования мы уже наелись тогда, когда зафиксировали цены в сельском хозяйстве и превратили эту отрасль в ничто, — восклицал неугомонный депутат Лукашенко («Советская Белоруссия». 19 мая 1990 год).

Особо доставалось правительству за экономический популизм и за то, что за счет печатания пустых денег повышается зарплата. В этом Лукашенко видел желание руководителей погасить недовольство народа и протянуть на своих должностях еще несколько лет.

— Эта политика «антинародная», — возмущался Александр Григорьевич («Народная газета». 25 мая 1991 год).

Ну и, конечно, особая критика звучала за нежелание властей проводить приватизацию.

— Приватизация — это процесс появления настоящего заинтересованного хозяина, собственника, — заявлял в Верховном Совете реформатор Лукашенко в 1990-м.

В общем, все то, в чем сегодня обвиняют нынешний режим Лукашенко сделал сам депутат Лукашенко еще в начале 90-х. Даже в любимом вопросе сельского хозяйства, он тогда представал исключительно приверженцем частной собственности, которая только и может спасти село.

— Ведь крестьянин сегодня порабощен не просто экономически. Командно-административная система управления сельским хозяйством заставляет его даже думать так, как хочет руководитель. Это страшно ненормальная система, — заявлял Лукашенко («Советская Белоруссия». 12 декабря 1990 год).

А 25 мая 1991 года в органе Верховного Совета «Народной газете» появилась наделавшая много шума статья Лукашенко «Диктатура: белорусский вариант?». В ней депутат-правдоруб обвинял правящую номенклатуру в стремлении к авторитарному правлению, требовал свободы слова и других свобод.

Чудны дела твои, Господи!

 

10 побитых милиционеров и порванный пиджак

Кстати, хотелось бы немного напомнить, что представляла собой белорусская «диктатура» образца 1990-х. Тут показательна одна из первых акций, организованных Народным фронтом 7 ноября 1990 года. Это было альтернативное шествие под названием «Память жертв коммунистической диктатуры», во время которого произошло открытое столкновение между властью и оппозицией.

Тогда по официальным данным, десяти милиционерам были нанесены легкие телесные повреждения. Спустя несколько дней после митинга прокуратура Минска возбудила уголовное дело по ч.3 ст. 186 Уголовного кодекса БССР («Организация или активное участие в групповых действиях, нарушающих общественный порядок»).

Но любопытно, что было после. Ответ прокуроры оказался следующим:

«…В процессе предварительного следствия проверена роль Позняка в происшедших на площади Ленина групповых беспорядках. На основании анализа текста выступления Позняка, его поведения во время и после митинга, показаний более 800 свидетелей и других доказательств следствие пришло к выводу об отсутствии у Позняка умысла на организацию групповых беспорядков, а также отсутствии причинной связи между призывом Позняка «цивилизованным путем» возложить символические «дары» к памятнику В. И. Ленина и последовавшими после этого преступными действиями ряда участников митинга.

В связи с отсутствием в действиях Позняка состава преступления, в возбуждении уголовного дела против него 17 июня с. г. прокуратурой республики отказано».

При этом прокурор Тернавский просил Верховный совет дать согласие на привлечение Позняка к административной ответственности. Но этот вопрос даже не был включен в повестку дня заседания ВС. В действиях других депутатов — Голубева, Антончика, Семдяновой — прокуратура также не усмотрела криминала.

Вот он – кровавый оскал диктаторского режима того времени!

Кстати, в 1994-м Александр Григорьевич даже сам поучаствовал в стычках с милицией. Это было, когда кандидат в президенты Лукашенко прорывался в Доме правительства в опечатанный кабинет. Охрана здания пробовала его не пустить, но будущий глава государства применил силу. После журналистам был продемонстрирован… порванный пиджак. Вот, мол, как зверствует «режим Кебича».

В МВД заявили, что в результате стычки у сотрудников милиции были оторваны пуговицы, надорван погон, повреждена фирменная куртка.

Надо ли говорить, что после этого инцидента Александр Григорьевич не оказался за решеткой за неповиновение требованиям сотрудников милиции или на скамье подсудимых по какой-либо другой уголовной статье. А вскоре и вовсе удобно уселся в кресло президента.

И вот сейчас, через 30 лет, Лукашенко вспоминает те «ужасы» 90-х, пугая их повторением. Впрочем, вполне понятно, что именно беспокоит Александра Григорьевича в тех временах. Тогда, на волне всеобщего подъема и желания перемен, прежняя власть вынуждена была сдать свои позиции и страна получила нового президента. И эти параллели, похоже, кое-кому крайне не нравятся.