Александр Лукашенко начал свою политическую карьеру как поистине народный кумир. Он старательно выстраивал имидж «народного президента», «всенародно избранного». Он любил рассказывать, как во время первых президентских выборов в 1994 году люди, которые долго лежали больными, вдруг поднимались на ноги, чтобы только проголосовать за него. Действительно, в 1990-е и 2000-е годы Лукашенко попадал в фокус общественных ожиданий, был зеркалом коллективного бессознательного как минимум половины белорусов. У него была острая политическая интуиция, природное чутье, инстинктивное чувство правильного хода или угрозы, способность чувствовать нацию и адекватно отражать ее ментальные импульсы.
И куда все это делось? Как случилось, что талантливый популист в 2020 году вдруг стал фигурой, мягко говоря, не любимой большинству белорусов? И ему приходится с автоматом и в бронежилете прятаться в резиденции от огромной народной толпы.
Причин много. Назовем лишь несколько.
С самого начала Лукашенко взял курс на восстановление основных элементов советской системы, создав консервативную модель, которая сохранила экономический и социально-политический статус-кво. Однако это не могло обеспечить экономического развития. За последние десять лет средняя зарплата по стране в реальном выражении снизилась. Неслучайно Лукашенко постоянно апеллирует к 1990-м, а не сравнивает нынешнюю ситуацию, например, с 2010 годом. То есть 10 лет достаточно, чтобы понять, что с Лукашенко у белорусов нет перспектив роста благосостояния. Текущие 500 долларов – это потолок, больше не будет. Это означает, что он кандидат безнадежности.
Хотя такая модель блокировала развитие, она не смогла полностью законсервировать общество в XXI веке в центре Европы. Менялась социальная структура общества. Доля госсектора, несмотря на финансовую поддержку со стороны государства, сокращается, количество людей, работающих в частном бизнесе, увеличивается. Появились новые сферы экономики (IT и др.)
Наконец, произошла смена поколений. Те ценности, которые защищал Лукашенко и которые положительно воспринимались пожилыми людьми, совершенно непонятны молодежи. Риторика Лукашенко не изменилась за 26 лет. Он называет интернет «помойкой» и рассказывает о козочках и домашних животных в своем хозяйстве. Призывает в век высоких технологий обучать детей в школе прежде всего работе на земле. Лукашенко даже не заметил, что он и страна живут в разных исторических эпохах. Идя «от земли», Лукашенко строил Беларусь под свое патриархальное мировоззрение. И не осознавал этого. Неслучайно Светлана Тихановская, за которую, скорее всего, проголосовало большинство белорусов, является полной противоположностью Лукашенко абсолютно во всем.
Нельзя сказать, что Лукашенко вообще не может измениться. Можно вспомнить, как он превратился в начале 1990-х из последовательного демократа и борца с советским тоталитаризмом в реставратора основных элементов советской системы. Он следил за электоратом, двигаясь за его политическими зигзагами.
Почему, находясь на вершине власти, он оказался неспособным к эволюции, неспособным к изменениям? Вот несколько ответов.
Созданная Лукашенко консервативная социальная модель была оптимальной для удержания власти. Она достаточно органичная, все ее элементы дополняют, поддерживают друг друга. Изменение модели представляло для его власти больший риск, чем сохранение статус-кво.
К тому же за долгие годы единоличной власти Лукашенко настолько привык к ней, что не может поделиться даже небольшим ее кусочком, воспринимать оппонентов. А любая реформа политической системы создавала бы новые центры власти помимо президентского. Как известно, власть развращает человека, а абсолютная власть развращает абсолютно.
И, самое главное.
26 лет единовластия при отсутствии полноценной обратной связи с обществом не прошли бесследно. В таких условиях притупляется, атрофируется политическое чутье, неоднократно спасавшее Лукашенко в критической ситуации. Он больше не чувствует электрическое поле общества, которое даже не измеряется социологией. Самозабвенное увлечение силой превращается в самоинтоксикацию. Этот шаблон применим ко всем диктаторам, находящимся у власти долгое время. Без исключений.
В последние годы Лукашенко начал позволять себе то, что можно рассматривать как вызов общественной морали. Например, он часто появлялся на публике рядом с красивыми молодыми девушками. И не только в праздники. Красавицы стали сопровождать его в командировках. Президент предстал в образе какого-то средневекового правителя востока. Что, конечно, не прибавило ему уважения со стороны белорусов.
Политическая судьба Лукашенко – прекрасная иллюстрация известной поговорки о том, что от любви до ненависти всего один шаг. Она показывает, как из «народного президента» можно превратиться в правителя, напоминающего латиноамериканских диктаторов 1950-1960-х годов, то есть он держится у власти исключительно на штыках. Сейчас Лукашенко действует по принципу «после меня хоть потоп», не заботясь о том, каким он останется в истории.
Он потерял шанс уйти в отставку вовремя и с честью. А это можно было сделать даже красиво. Теперь, чем бы ни закончилось в этом году противостояние режима и народа, его уход в любом случае будет позорным.
Если бы это была трагедия только одного человека, это было бы полдела. Как писал Иосиф Бродский, в настоящей трагедии умирает не герой, а хор. Очень вероятно, что в Беларуси как раз такой случай.
Валерий Кабралевич, Радыё Свабода / пер. UDF.BY