Швеция — одна из немногих стран, отказавшаяся от жестких мер изоляции в ответ на пандемию коронавируса. Об особенностях выбранного подхода РБК рассказал научный советник шведского правительства и ВОЗ Юхан Гизеке.
«Люди не глупы»
— В отличие от подавляющего числа стран Швеция не стала вводить жесткий режим карантина. Если я не ошибаюсь, чуть ли не единственный действующий в стране запрет касается собраний в одном месте 50 и более человек. Почему было принято решение не вводить более жесткие меры?
— Уже на начальном этапе эпидемии мы решили ограничиться реализацией только тех мер, польза которых имеет научное обоснование. И, на наш взгляд, таких мер всего две. Во-первых, нужно мыть руки, о чем мы знали уже 150 лет. Во-вторых, следует соблюдать социальную дистанцию, то есть не подходить слишком близко к другим людям. Это два основных правила.
Что касается остальных ограничений, то закрытие границ — это бесполезное занятие. Закрытие школ, вероятно, вообще не влечет за собой никаких последствий. Запретить людям выходить на улицу? Это глупость, у таких запретов не существует научных обоснований.
В Швеции на 4 мая было 22 317 диагностированных случаев заболевания новым коронавирусом и 2679 смертей (по данным Европейского центра профилактики и контроля заболеваний). Число летальных исходов от коронавируса на 1 млн человек в Швеции составляет более 260 — больше, чем в соседних Финляндии (42), Дании (83) или Норвегии (38), но меньше, чем в Италии (477), Франции (381) или Британии (419).
Население Швеции — 10,2 млн человек.
— То, что такие меры бесполезны, — это ваши выводы? Выводы научных советников правительства Швеции?
— Да, это наше решение. Но я считаю, что приводить какие-то доказательства в пользу своей позиции должны те, кто вводит жесткие ограничения. Именно им нужно обосновывать, почему это (ограничения) эффективно. Нас спрашивают: где доказательства, что ваши действия верны? Но мы-то никаких жестких ограничений не принимаем. Пусть обоснования дают те, кто такие ограничения вводил, но они пока этого не сделали.
— Какие факторы вы принимали в расчет, определяя стратегию страны по борьбе с вирусом? На что вы смотрели: способность системы здравоохранения справляться с текущей загрузкой, темпы распространения вируса, процент заболевших?
— Способность системы здравоохранения справляться с потоком заболевших — очень важный фактор. Мы не должны перегружать нашу систему. Кроме того, шведы и так сами себя дисциплинируют. Конечно, если бы они этого не делали, то темпы распространения инфекции в стране были бы заметно выше. Поэтому в некотором смысле можно сказать, что у нас в стране тоже действует какое-то подобие карантина. Но нам не требуется законов, обязывающих людей оставаться дома. В этом заключается важный принцип шведской стратегии — люди не глупы. Если вы объясните им, что какие-то правила пойдут им на пользу, помогут другим, они вас послушают. Они понимают. Тут не нужна полиция, вам не нужны штрафы. Я думаю, что такой принцип действовал бы в любой стране, не только в Швеции.
— То есть вы не рассматриваете возможность введения дополнительных мер в ближайшем будущем?
— Нет, скорее наоборот. Интересно наблюдать за тем, как страны ищут способы выйти из их карантина. Никто, ни один политик в Европе не говорил о том, как следует смягчать карантин. Они его ввели, но я не слышал никаких дискуссий о том, как его снимать. Вот они закрыли школы. А когда их следует открывать? Какими критериями следует руководствоваться? Все твердили: карантин, карантин, карантин, но никто не говорил, как из него выходить.
— В какой степени вы беспокоитесь о том, чтобы не завезти больных из других стран? Собираетесь ли вводить более тщательные меры проверки тех, кто приезжает в страну из-за рубежа?
— Нет, зачем нам это делать? Все в Европе, включая Россию, подверглись заражению. Каждая страна имеет растущие очаги вируса внутри своим границ, поэтому беспокоиться об импорте болезни из-за рубежа особого смысла уже нет.
— Как справляется с кризисом система здравоохранения Швеции?
— Мы переживаем непростой период, и система здравоохранения подвергается серьезной нагрузке, тем не менее у нас все еще есть свободные койки в отделениях интенсивной терапии.
— Какой процент коек остается незанятым?
— Примерно 10%.
— Насколько важную роль играет тестирование? Швеция находится позади многих других европейских стран по этому показателю.
— Тестирование и выявление контактов заболевшего человека представляет особую важность или на самой начальной стадии эпидемии, или когда ее пик уже миновал. Другими словами, когда темпы заражений не очень высокие и у вас появляется возможность взять эпидемию под контроль. Но сейчас, когда вирус распространяется как огонь, тестирование не играет особой роли.
Шведский подход и его критики
Швеция продемонстрировала нестандартный подход к борьбе с коронавирусом, отказавшись вводить жесткие ограничения. В стране открыты общественные места, кафе, начальные школы, детские сады, работает общественный транспорт. Мораторий введен только на собрание более 50 людей в одном месте, а ученики старших классов и высших учебных заведений переведены на онлайн-обучение. Правительство рекомендует гражданам соблюдать социальную дистанцию, по возможности работать из дома и избегать контакта с пожилыми гражданами. «Это важное правило: если вы проснулись с утра и у вас появились какие-то симптомы болезни, то вам нужно оставаться дома», — сказал РБК Гизеке, подчеркнув, что данным властями советам следуют как простые граждане, так и работодатели. В ВОЗ отметили способность шведов соблюдать социальную дистанцию без жестких запретов, назвав это примером для других стран.
Главный эпидемиолог страны Андерс Тегнелл полагает, что нынешние ограничения достаточны. Сильной стороной шведского подхода Тегнелл считает упор на личную ответственность граждан и их готовность соблюдать социальную дистанцию. Тегнелл признает, что смертность от коронавируса в Швеции более высокая, чем у соседей, но объясняет это заражением в домах престарелых, что негативно повлияло на общую статистику смертности.
Более половины шведов (51%) поддерживают действия властей, следует из опроса общественного мнения, проведенного в апреле шведскими учеными. 31% считают, что власти должны ужесточить правила карантина, 18% относятся к ситуации нейтрально. Согласно опросу газеты Svenska Dagbladet, политику властей поддерживают 52% респондентов, за ужесточение мер выступают 14%.
Впрочем, у подхода Тегнелла есть критики. Более 2 тыс. шведских врачей, ученых и профессоров, включая председателя правления Нобелевского фонда Карла-Хенрика Хелдина, в марте подписали петицию с призывом ужесточить карантин в стране.
«Нельзя сидеть в карантине вечно»
— Чем объяснить то, что в соседних Финляндии и Норвегии, где приняты более жесткие карантинные меры, показатели заболеваемости и смертности заметно ниже, чем в Швеции?
— Проблема с Данией, Норвегией и Финляндией в том, что принятые там ограничения когда-нибудь придется снимать. Нельзя сидеть в карантине вечно. Когда это случится, темпы заражений подскочат. Все, что делает жесткий карантин, — это откладывает решение проблемы, которая перед вами стоит. Но эта проблема по-прежнему остается актуальной через пару месяцев.
— То есть, на ваш взгляд, поскольку задавить болезнь в зародыше не получилось, единственный способ ее побороть — выработать коллективный иммунитет, то есть дать более 60% населения переболеть вирусом?
— Верно.
— По такой логике, может быть, вообще стоит ускорить распространение болезни, если система здравоохранения справляется с потоком больных.
— Вероятно, можно было бы ускорить распространение болезни среди молодых людей, которые не испытают серьезных симптомов и не умрут от COVID-19, разве что походят пару дней с кашлем.
— Сколько шведов уже переболели вирусом?
— У нас есть информация только по Стокгольму, где проживают порядка 2,5 млн человек (из 10 млн по всей стране). И по нашим подсчетам, около полумиллиона уже переболели вирусом. Дискуссии о том, сколько действует иммунитет, продолжаются. Вы не будете иммунны к болезни всю жизнь, а только где-то год, но этого будет достаточно (для борьбы с эпидемией).
— Шведские эпидемиологи говорили, что население страны может выработать коллективный иммунитет в течение нескольких недель. Это реалистично?
— Если говорить про Стокгольм, то да, но, может быть, для всей страны это займет немного больше времени. Вероятно, несколько месяцев.
— То есть реальное число заражений кратно превосходит официальную статистику, согласно которой в Швеции заболели около 20 тыс. человек?
— Конечно. Это очень легко разносимая болезнь, и распространяется она очень быстро. При этом большинство носителей этой болезни — люди, у которых не наблюдается серьезных симптомов, таковых порядка 98,5%. Они не станут обращаться к врачу за помощью, и у них наблюдаются легкие симптомы: температура, больное горло, головная боль, жар, может быть, диарея. Конечно, есть и те, кто столкнется с серьезными симптомами, а также те, для кого болезнь обернется летальным исходом, но это 0,1% населения.
— Насколько скоро, на ваш взгляд, может быть разработана вакцина?
— Думаю, как минимум в следующем году.
— Поставит ли она точку в борьбе с пандемией?
— Будем надеяться. Вместе с тем есть мнение, что иммунитет действует ограниченное время, а не в течение всей жизни. В этом случае мы, вероятно, столкнемся с необходимостью вакцинировать людей по всему миру каждый год, а это крайне непросто. Так что я не до конца уверен, что даже вакцина решит все проблемы. Лучший вариант — каждая страна должна выработать коллективный иммунитет.
— Вы являетесь советником Всемирной организации здравоохранения, которая подверглась критике со стороны США за недостаток прозрачности и медлительность. Вы согласны с такой критикой?
— Я не думаю, что они медлили с объявлением тревоги, все было сделано достаточно быстро. Они могли бы объявить тревогу неделей-двумя ранее, но это ничего бы не изменило.
— США также выступают за то, чтобы реформировать ВОЗ. Такая необходимость назрела?
— Я считаю, что ВОЗ — полезная организация. Там работают много хороших людей, но порой они сталкиваются с трудностями. Их критиковали во время эпидемии Эболы в западной Африке пять лет назад. Тогда тоже говорили о том, что нужно заняться перестройкой ВОЗ. Да, организация не работает полностью оптимально, но она работает неплохо. Большая проблема ВОЗ состоит в том, что многие страны-доноры, например США, дают ей деньги — ну или давали деньги, пока президент Трамп еще не запрещал этого делать, но говорили, что вы должны использовать эти деньги для исследований какого-то конкретного заболевания. Поэтому планировать что-то было очень сложно, учитывая, что те деньги, которые выделяются организации, уже зарезервированы под конкретные задачи.
Юхан Гизеке родился в 1949 году в Швеции, выпускник Каролинского университета. Занимался лечением инфекционных заболеваний. В 1992 году получил степень магистра эпидемиологии в Лондонской школе гигиены и тропической медицины. С 1995 по 2005 год был главным эпидемиологом Швеции. Гизеке принимал на работу нынешнего главного вирусолога страны Андерса Тегнелла.
В 1999–2000 годах Гизеке возглавлял рабочую группу по пересмотру международных норм здравоохранения ВОЗ. С 2005 по 2014 год возглавлял офис руководителя исследовательских работ Европейского центра профилактики и контроля заболеваний (структура Евросоюза). Является советником правительства Швеции и советником генерального директора ВОЗ.