Он попытается тянуть время и ускользать от требований Кремля, пишет Александр Класковский на naviny.media.
Жизнь вынуждает Александра Лукашенко думать о транзите власти. И вот прозвучало: «С новой Конституцией я уже с вами президентом работать не буду». Человек, правящий Беларусью 27-й год, сделал это сенсационное признание, когда посещал 27 ноября 6-ю клиническую больницу Минска.
Раньше были только туманные рассуждения о постпрезидентской жизни. Теперь же, как может многим показаться, впервые обозначен четкий рубеж. Или якобы обозначен?
Враги никогда не уймутся
Не будем забывать: Лукашенко уже более двадцати лет твердит, что наелся власти. Однако при этом раз за разом, не страшась последствий переедания, продолжал баллотироваться.
Сейчас он любит повторять, что не станет держаться за власть посиневшими руками (это уже стало мемом), но вслед начинает рассуждать, что не может отдать Беларусь и соратников на растерзание.
Поскольку же страну, скорее всего, будет колбасить и впредь, а соратники, прямо или косвенно участвующие в подавлении несогласных, будут все сильнее бояться за свою судьбу после смены власти, то подходящего времени для ухода с точки зрения Лукашенко, вероятно, не будет никогда.
Так что он вполне может дезавуировать свое нынешнее сенсационное заявление. Да, хотел уйти на покой, но, сами видите, Родина снова в опасности.
27 ноября в больнице вождь много говорил о коварных замыслах Польши и Запада вообще, зачитывая выдержки из свежих донесений КГБ. В этой специфической картине мира коварные внешние враги никогда не уймутся. Да и внутренние тоже.
Шанс уйти вовремя он уже упустил
Если бы у первого президента Беларуси хватило мудрости или воли уйти раньше, при относительном экономическом благополучии и до нынешнего разгула дикой полицейщины, то он, вероятно, остался бы в истории не таким уж мрачным персонажем: да, грешил авторитаризмом, не блистал политесом, но отстроил государственные институты и все такое.
Однако брутальное удушение нынешнего порыва белорусов к свободе, их муки и кровь, стремительная деградация государства, сутью которого стали репрессии, резко меняют картину итогов правления Лукашенко, и это уже не подретушируешь.
Но главное — упустив исторический шанс уйти вовремя, он загнал себя в заколдованный круг. Популярность (да и просто легитимность) утрачена без шансов восстановить. Белорусы восстали. Их если и можно на какое-то время утихомирить, то лишь палками. Но при таком подходе о настоящей стабильности можно забыть.
И вдобавок это их «не забудем, не простим!» подсказывает, что лучше держаться до последнего и не верить никаким гарантиям.
«Незнакомому президенту такую Конституцию отдавать нельзя»
Тем не менее, к изменению Конституции и транзиту власти подталкивает даже Москва, которая видит, что нынешний белорусский вождь по уши увяз в проблемах и стал чересчур токсичным, неперспективным партнером.
Показательно, что в 6-й больнице Лукашенко заговорил о Конституции назавтра после визита главы российской дипломатии Сергея Лаврова с его многозначительным приветом от Владимира Путина.
Лукашенко сообщил медикам: «Я сторонник новой Конституции. Не потому, что демократию какую-то надо. Не в демократии дело. Меня что в этой ситуации волнует: незнакомому президенту такую Конституцию отдавать нельзя. Будет беда».
Отметим, что с точки зрения многих белорусов беда у нас уже разыгралась: к нынешнему политическому кризису привело как раз то, что слишком много полномочий оказалось в руках человека, не желающего уступать власть.
Как бы то ни было, Лукашенко не хочет давать такой арсенал в руки президента № 2: «У нас очень серьезная Конституция. Казахстан, Россия, мы — пожалуй, вот три продвинутых государства, которые имеют такую серьезную жесткую Конституцию, где от решения президента зависит всё. С этой точки зрения, понимая, что не дай бог придет человек и захочет развязать войну и прочее… Да, надо нам создать новую Конституцию, но выгодную для нашей страны, чтобы потом страна не обвалилась».
При этом Лукашенко раскритиковал идею выборов в парламент по партийным спискам: мол, это грозит расколом в обществе, возникновением групп с различными интересами.
Ну, группы со своими интересами существуют и так, партии лишь стремятся выражать эти интересы. А уж что до раскола, то куда дальше: власти натравливают силовиков на «протестунов», изображая их отморозками и фашистами, в воздухе пахнет гражданской войной (даже сам Лукашенко о ней говорит). Напротив, партии, будучи представленными в парламенте, содействуют тому, чтобы разные группы были услышаны, продвигают их запросы.
Москва будет недовольна
Понятно, что вождю в принципе претит демократия, он ей, мягко говоря, не доверяет. Что четко отразилось вот в этом прозвучавшем в больнице пассаже о горбачевской перестройке: «Мы же избирали всех — руководителей предприятий, директоров. Ну что, доизбирались? И страну потеряли, и Союз развалился. Нам эту подлянку хотят подкинуть сейчас».
Ну, выборы директоров — это, допустим, из другой оперы. Однако похоже, что в понимании Лукашенко подлянка — это любые выборы с реальной конкуренцией, непредсказуемым исходом.
Но если он против пропорциональной системы выборов в парламент, то это перечеркивает российское видение конституционной реформы, по итогам которой Москва, насколько можно судить по утечкам информации, хотела бы иметь мощную пророссийскую фракцию в Палате представителей (или как там она будет называться).
Далее, если Лукашенко планирует-таки ослабить президентские полномочия, то, соответственно, окажутся далеко не абсолютными возможности его преемника гарантировать безопасность и прочее первому президенту (который, как, вероятно, мыслится, уйдет «наполовину» — по варианту Нурсултана Назарбаева).
Да и в принципе где гарантия, что при реальном разделении властей преемник удержит контроль над политической жизнью, не даст разгуляться тем, в ком Лукашенко видит заклятых врагов?
Как перераспределить полномочия, но не сделать президента слишком слабым, — это тоже может оказаться для нынешнего правителя мучительной задачей. И будет велико искушение провести изменения чисто для блезира.
То есть вырисовывается перспектива, когда президент остается сильным, а парламент без фракций — слабым. Это тот же авторитаризм, чреватый теми же бедами, которых Беларусь уже нахлебалась.
И вдобавок это явно не устроит Москву, потому что не создает условий для ее игры на белорусском политическом поле.
Любой преемник ненадежен, а система обречена
Кроме того, Лукашенко вряд ли в принципе верит в преданность преемника. Тем более что на постсоветском пространстве уже есть примеры, заставляющие в этом смысле насторожиться.
Вон в Кыргызстане Алмазбек Атамбаев поставил было после себя вроде как своего человека, а тот упек предшественника в тюрьму за коррупцию. В Узбекистане после смерти Ислама Каримова получила большущий срок заключения его дочь, при том что нынешний президент Шавкат Мирзиёев долго служил Каримову в должности премьера.
Любой новый президент Беларуси будет вынужден идти на реформы, искать компромисс с теми, кого власти сейчас называют пятой колонной, и по-настоящему улучшать отношения с Западом. Просто так все запущено, до такой ручки доведено, столько дров наломано, так велико напряжение в обществе, что иного пути, кроме как чистить эти авгиевы конюшни, нет.
Короче, та система, которую отстроил Лукашенко, при любом втором президенте обречена. Может, плавно, но она будет демонтироваться. И вряд ли первому президенту будет уютно в новых реалиях. Не потому ли он недавно заговорил о возможном отъезде в Россию после завершения президентской карьеры?
Впрочем, зная Лукашенко, можно предвидеть, что так легко он не сдастся. Тем более что и Россия, вероятно, представляется не самым надежным пристанищем. В отличие от Виктора Януковича, Лукашенко с ней не раз жестоко ругался и многим там насолил.
Он будет бороться за свое выживание — политическое и физическое. С большой долей вероятности попытается переиграть обещания, которые дал Кремлю, потому что перспектива их выполнения страшит (уже конституционный референдум сам по себе — бомба, если учесть, какой взрыв вызвали выборы-2020).
В общем, вождь будет всячески оттягивать свой уход. Но на этот раз слишком много факторов работает против его термоядерной воли к власти. Часы тикают.