День Воли в Беларуси 25 марта давно стал индикатором политических настроений протестной части общества.
По тому, насколько массово и активно люди выходят на улицы в этот день, можно было делать прогнозы на политическую весну. В этом году, после бурных прошлогодних событий, этот праздник становился особенно важным маркером, индикатором общественной температуры, пишет Валерий Карбалевич в газете СН+.
День Воли
Были большие ожидания повторения прошлогоднего взрыва протестов. Ждали все: власть, ее оппоненты, внешние субъекты. Некоторые лидеры оппозиции, в частности, Павел Латушко, призвали людей выйти на улицы в День Воли.
Еще с большей настороженностью ожидали эту дату власти. О предстоящей горячей весне рассказал председатель КГБ Иван Тертель. Александр Лукашенко неоднократно предсказывал и предупреждал о «протестунах», которые не успокоятся и будут еще долго ходить по улицам. Поэтому государственные СМИ пугали людей провокациями, террористами, якобы обнаруженными складами со взрывчаткой. 25 и 27 марта Минск был наводнен силовиками.
Но ожидания одних и опасения других не оправдались. Были локальные прогулки, партизанские флешмобы (бело-красно-белые флаги на зданиях, салюты и т. д.). Массовых акций не было. И это главный вывод. Повторения горячего лета и осени прошлого года нынешней весной не будет.
В чем причина спада протестов? Их несколько.
- Революционный взрыв — явление довольно редкое в истории. Для того, чтобы это произошло, необходимо стечение множества благоприятных обстоятельств. Это случилось в 2020 году. В каком-то смысле этот период остался позади.
- Массовые протесты по самой своей природе не могут быть игрой в долгую. Невозможно длительное время держать большое количество людей в состоянии эмоционального накала.
- Масштабные репрессии делают свое дело. Цена выхода на улицу сейчас резко выросла по сравнению с прошлым годом. Летом и осенью 2020 года люди не очень боялись задержаний, многие думали, что все это продлится недолго, скоро все рухнет. Сейчас ситуация иная.
- Участие в уличных акциях требует сильной мотивации. Одной эмоциональной реакции недостаточно. Людям необходимо понимать смысл риска, видеть впереди практический результат. Прошлым летом и осенью, на фоне массового протеста, люди надеялись, что под его напором Лукашенко будет вынужден уйти в отставку, начать переговоры, можно добиться новых выборов. Теперь такие надежды свелись к минимуму.
Отчетливо видна демобилизация и деполитизация общества по сравнению с прошлым годом. Уменьшилось количество потребителей независимых СМИ. На пике 2020 года около 1,5 млн человек зарегистрировались и приняли участие в голосовании на платформе «Голос». А сейчас откликнулось на призыв Светланы Тихоновской и проголосовало в поддержку переговоров между властями и их оппонентами всего около 700 тысяч граждан.
- В последние месяцы произошла массовая политическая эмиграция из Беларуси. Самые активные уезжают, скрываясь от преследований.
- Часть населения, не поддерживающая нынешний режим, очень чувствительна к конъюнктуре, бессознательно реагирует на силу, склонна присоединяться к победителю. В августе-октябре 2020 года протестующее общество продемонстрировало силу, власть оказалась в обороне, и эта часть поддержала того, кто доминировал.
Теперь все изменилось, власть демонстрирует силу. И эти люди, возможно, не перешли на другую сторону политических баррикад, но не готовы противостоять государственным институтам. Правящий режим получил определенную психологическую передышку.
Но сейчас общественно-политическую ситуацию характеризует популярная в белорусских независимых СМИ метафора: пожар на торфянике. Глубоко внутри жарко, а на поверхности виден лишь легкий дым. Акции протеста продолжаются, но в других формах, которые не представляют прямой угрозы правлению Лукашенко.
Забавно выглядит официальная позиция властей. Они громогласно объявили, что уличные акции не состоялись. И одновременно появилась информация, что 25 марта милиция задержала 245 граждан за участие в протесте, а 27 марта — еще 240 человек. Кого же тогда хватали сотрудники МВД, если акций не было?
Протестные настроения, недоверие населения к власти никуда не делись. И никто не знает, как и когда это может выстрелить. Наиболее вероятный момент обострения политической ситуации — очередная электоральная кампания на рубеже 2021-2022 годов (местные выборы и референдум по Конституции).
Антипольская кампания
Конфликт между белорусскими властями и незарегистрированным Союзом поляков Беларуси (СПБ) длится с 2005 года, то затихая, то вспыхивая с новой силой. В известном смысле СПБ стал заложником белорусско-польских отношений. Официальный Минск неоднократно осуществлял репрессии против этого союза с целью давления на Варшаву.
Однако сейчас «наезд» на СПБ намного серьезнее. Возбуждено уголовное дело по «тяжелой» статье («разжигание национальной и религиозной вражды» и «реабилитация нацизма»). При этом удар наносится не только по СПБ, но и косвенно по польскому образованию, которое организовано под «крышей» этого союза.
Вся кампания против Польши и СПБ явно искусственная. Представители Союза поляков Беларуси обвиняются в совершении противоправных действий с 2018 года. Получается, что три года это не замечали? Или обвинение в «реабилитации нацизма» структур (Армия Краёва), которые всю войну воевали с нацистами, выглядит очень неуклюже.
Возникает естественный вопрос: зачем это делается?
Думаю, власть пытается достичь нескольких целей. Прежде всего, нужен постоянный внешний враг. Польша лучше всего подходит для этой роли. Здесь легко пробудить дремлющие исторические комплексы. С территории Польши вещает «Белсат», администрируются телеграм-каналы, один из которых создал фильм «Золотое дно».
Также можно предположить, что в процессе зачистки всей инфраструктуры гражданского общества, которое происходит в последние месяцы, настала очередь СПБ. Тем более, что Польша этому союзу помогает. В Беларуси проживает около 400 тысяч поляков. Власти опасаются, что СПБ может возглавить такую силу и повести ее на штурм режима. Реальность и представление о реальности — разные вещи.
Кроме того, властям нужно идеологическое оправдание и обоснование для усиления и расширения политических репрессий. Нужен очевидный внутренний враг, которого можно легко обозначить. Тех, кого Лукашенко называет «протестунами», как-то сложно идентифицировать, это некая абстракция. А вот выставить в таком негативном образе поляков представляется удачным вариантом. Тем более, что за ними стоит Варшава, которая проводит четкую антилукашенковскую политику.
И почва для этого подготовлена. Антипольская кампания в Беларуси началась сразу после выборов 9 августа прошлого года. Лукашенко обвинил Польшу в намерении развязать войну и аннексировать Гродненскую область. Государственные СМИ многие месяцы упрекали поляков в политической нелояльности. Рассказывали, что, дескать, в Гродненской области вывешиваются польские флаги.
Вспомним, как Лукашенко на Всебелорусском народном собрании упрекнул бизнес в нелояльности. И против него осуществляются точечные репрессии. Теперь то же самое началось в отношении поляков.
Запланированный на 17 сентября новый праздник — День народного единства — также носит явно антипольский контекст. Думаю, что гонения на бывшего главу католической церкви в Беларуси Тадеуша Кондрусевича — из той же серии.
Вот что еще здесь интересно. На протяжении 26 лет Лукашенко не раз хвастался, что, в отличие от других стран, в Беларуси нет межнациональных и межрелигиозных конфликтов. И выдавал это за свою заслугу. Теперь, похоже, он готов пожертвовать этим достижением. Межнациональный мир — это еще одна жертва ради сохранения власти.
Все это может иметь довольно негативные международные последствия. Репрессии против СПБ, которые в Польше воспринимаются как преследование белорусских поляков, уже вызвали резкую реакцию Варшавы. Если белорусско-польский дипломатический конфликт пойдет по пути эскалации, ЕС поддержит Польшу. Такое случалось в прошлом. Преследование национальных меньшинств (как и журналистов, правозащитников) — это с точки зрения европейских ценностей переход определенной «красной линии». Такие действия белорусских властей выглядят как искусственное сжигание мостов. В этом случае будет гарантирован новый, более сильный, чем раньше, пакет экономических санкций ЕС, а возможно, и США.
Возможно, таким образом официальный Минск пытается поднять ставки для последующего торга с Западом. Но, на наш взгляд, белорусские власти начали опасную игру, в которой у них мало шансов на победу.
Валерий Карбалевич, политолог